Юлия Кулинченко - От топота копыт [СИ]

Пришлось все-таки выходить на кухню, и узнавать, что было после предложения. Выглядела я, конечно глупо, но маме надо было на кого-нибудь выплеснуть все волнения. Повторяясь, она рассказывала, как Ритий, не обращая внимания на ее недовольство, умолял отдать Мийку. Как даже заругался под конец. В итоге жених был отправлен за порог, до вечернего сбора старост.

– Да как же это, Иточка? Я ведь и против сказать не могу, дочка все-таки. И не делается так! Если каждый поступать начнет, как ему хочется, это что же тогда будет?

Первый раз я видела ее в таком взволнованном состоянии. Обычно властная и серьезная мать, в этот момент выглядела такой беспомощной и растерянной, что мне стало не по себе. Нет, конечно, порядок создания пары – одно из старых и самых соблюдаемых правил, но не до такой же степени, что бы так волноваться? Или до такой?

Ворота затряслись от ударов. Когда я выскочила на крыльцо, тетка уже величественно вплывала во двор. Дородная, громогласная Фотя, обучительница деревенская и гроза всей местной молодежи.

-Охти, Линушка! – зашлась она при виде матери, – это что делается-то!

-Итка, хватит двор хвостом мести! Воды принеси. – Мама кивнула на ведра у двери.– А ты, Фотя, не голоси с порога, в доме поговорим.

Желание подслушать под дверью было велико, но не ровен час выдам себя, а рука у родительницы тяжелая. По загривку получать, ой как не охота! Да и за водой сходить надобно.

Жарко-дремотный полдень. Кажется, деревня вот-вот расплавится в летнем дрожащем воздухе и стечет под откос в речку – Рыбку. Даже собаки попрятались в будки и лишь лениво взбрехивают на прохожих. По улице тянет блинным духом, кто-то с утра не успел напечь. Кружатся в прозрачном воздухе пылинки. Я шла, позвякивая пустыми ведрами, стараясь держаться в тени от заборов, где сохранилось хоть немного прохлады.

-Апчхи!– в носу нестерпимо засвербело. – А-а-а-апчхи!

На забор над моей головой плюхнулся лежак, и раздались глухие удары.

Веся!– я в возмущении стукнула кулаком по воротам, – чуть не пришибла, коза такая!

-А нечего шастать, где не попадя! Ой, Итка ты что-ли?!

-Я! Хватит из-за забора кричать. За водой пойдешь?

-Сейчас, только ведра прихвачу!

Ворота заскрипели и растрепанная, довольная подруга выскочила на улицу.

-Как же ты вовремя! С самого утра убираюсь. Хоть пройтись чуть-чуть.

Меня так и подмывало спросить про утро. Сама видела, как Олиф к ней заворачивал, но до вечернего оглашения свадебных пар, на такие темы разговаривать было не принято.

-И охота тебе, Веська, каждый раз так маяться: трясти, набивать, зашивать. Я, вон, охапку соломы в угол, сверху покрывало и сплю себе спокойно.

-Ну тебя, – поморщилась подруга, – и соломины потом по всему дому собирать?

-А метелку в угол поставить и сметать в кучку, как растреплется.

-Лишняя работа. Я лучше лежак по новой прошью. И вообще…

Мы как раз вышли к центральной площадке. Я обернулась на замолчавшую на полуслове Весёну.

-Ты чего?

Мужчины сбивали помост для старост. Кто-то таскал недостающие доски. Площадка покрылась мелкой золотистой стружкой. Под навесом уже стоял возок с цветами. Женская работа начнется после: вымести мусор, украсить площадку к вечернему оглашению.

-Весь,– не выдержала я, – а тебя Олиф звал?

-Звал. – Вздохнула подруга

-А что невеселая такая? Твои не согласны?

-Да согласны. Ой, Итка, я тебе лучше после оглашения расскажу, сглазить боюсь.

-Да чего тут глазить! – Я аж притоптывала от любопытства, – твои согласны, ты согласна. Что еще надо! Ну что было-то? Ну, расскажи?!

-Боязно, – Веська на мое нетерпение не поддалась, – по свиткам проверять до четвертого колена будут. Вдруг, родня мы с ним?

-А! Плюнь! У него ж отец пришлый, из Вирийской общины!

-Да ладно? – подруга жадно подалась ко мне – Точно? А ты откуда знаешь?

-Фотя рассказывала, а она врать не будет, обучительница ведь!

При пришлых родителях почти наверняка в ближнем родстве не окажешься. Общины кентавров разбросаны на большом отдалении друг от друга. Кроме нашей топотской, еще две рядом: Круж, на самой границе с людскими поселениями, и Белое, откуда муку в столицу везут, ну и еще хутора в лесу. Голов под тысячу наберется. Многие друг другу родственниками приходятся, а родню в пару не ставят. Дети болеть будут, да и обидится Ветробог, что наказы его не выполняют. Беды, посланные, тогда всем аукнутся. И так только один день в году под свадьбы отдан. Светлый день, радостный. По преданиям, в этот день обманул Ветробога брат младший – Свий. Завидно ему стало, что брату одному поклоняются. Сонного зелья подсыпал, договорился с ледяными великанами, нагнал с гор холодных ветров и решил назло брату весь мир в холод заковать. Только ни один ветер морозный с летним солнышком тягаться не сможет. Быстро оттаяла земля, проснулся Ветробог и выгнал предателя-брата в ледяные горы насовсем. И велел всему миру помнить этот день, и в честь его победы свадьбы играть да радоваться. Теперь, когда бодрствует Ветробог – лето, тепло, светло на земле, а как засыпает, спускает Свий с гор цепные ветра и снежные тучи – зима приходит.

-Итка! – подруга хлопнула меня по крупу, пытаясь обратить на себя внимание.– А у вас-то как?

-Ритий завернул, – помрачнела я.

-Да ладно?! А ты?! А мать?!

-Что я. Он к Мийке посватался!

-Как к Мийке? Ты же старшая!

-Вот у него и спроси, как? – я насупилась. – Не хочу об этом. Вечером все ясно будет.

Подруга замолчала, не желая расстраивать.

И без того безрадостное мое настроение скатилось к совсем мрачному. Мы набрали воды. Скомкано попрощались у Весёниных ворот.

Счастливая Веська. Сейчас, небось, рубаху праздничную примерять поскачет и ленты в хвост плести. А у меня все по-свиевски: все не так!

Притормозила у обучального дома, потерла намятые от ведерных ручек ладони. Через забор яблоня ветки тянет. Я дурашливо скакнула, сбивая в ладонь зеленое еще яблочко.

-Ух! Кислятина!

К осени нальются соком, покраснеют. Самые вкусные у Фоти яблоки. Сколько мы их ободрали, в свое время…

С пятой по пятнадцатую зиму, по возрасту, у молодежи один день на неделе отдан под обучение. Писать, читать и вообще, в мире жить учат. Это только кажется, что так просто. Живи себе и радуйся, а каково кентавру в городе? Улочки узкие, лестницы везде, не пройдешь. В домах, корчмах, лавках потолки низкие. Даже спать нормально не уляжешься, кровати же везде! Трудно кентаврам. Все, как специально, для людей в жизни придумано.

А еще про мир учат: какие государства рядом есть, с кем воевали, с кем торгуем. Интересно все! Мне даже карта Каврии нашей досталась. Тетка за усердие подарила!